Много тысячелетий лошадь является одним из самых верных помощников человека, но до сих пор мы не можем дать исчерпывающие ответы на вопросы, которые интересовали Мойру Вильямс: как лошадь воспринимает окружающий мир, как она выбирает себе друзей в табуне, каким образом в самую плохую погоду находит дорогу домой.

Молодая лошадь, идущая по дороге, внезапно остановилась, насторожила уши и смотрит на белый камешек. Странный предмет явно озадачил ее. Лошадь пытается обойти камень стороной, но твердая рука всадника не позволяет свернуть с дороги. Делать нечего, приходится подчиняться. Но, пока лошадь не обнюхает камень, не исследует новый предмет, сдвинуть ее с места бывает трудно. Маленький белый камешек, лежащий в темной траве, для нее представляет собой островок неизвестного в знакомом окружении. Я вспоминаю, как Терция, веселая и игривая кобыла, следила за каждым нашим движением, когда мы строили новую изгородь между двумя загонами. Она вела себя так, будто мы все это делали для ее развлечения. После того как кобыла потопталась по нашим пальто и перевернула коробку с гвоздями, она подошла к забиваемой стойке и стала наблюдать за нами. Причем ее нос был в нескольких сантиметрах от молотка. Очень похоже вел себя и Септем. Ни один предмет он не оставлял без внимания.

Но самое большое любопытство проявляли наши лошади, когда у нас появилась свинья Бетси. Нелюбовь и подозрительность лошадей к свиньям общеизвестна. Наши не были исключением. К их ужасу, мы не только привезли свинью на ферму, но даже отгородили для нее часть поля. Первые два дня четыре лошади были чрезвычайно возбуждены этим событием. Они носились с задранными хвостами, высоко поднимая ноги на рыси, ржали, Но к загородке близко не подходили. На третий день Кварта осмелилась приблизиться к загону, насторожив уши и опустив голову. Но стоило свинье сделать резкое движение, как кобыла умчалась прочь. И все же любопытство взяло верх. Однажды все лошади собрались у загона свиньи и внимательно рассматривали ее. А еще через некоторое время их уже приходилось силой отгонять от загона свиньи. Казалось, Бетси притягивала лошадей к себе. Они теперь совсем не оставляли свинью одну и боролись за право коснуться носом ее спины.

Любопытство всегда, даже в самых сильных своих проявлениях, в какой-то степени мотивируется страхом. Любому, кто принимал участие в конкурах, хорошо известно, что лошадь, впервые увидевшая ярко окрашенное препятствие, пугается его. И всегда старалась выяснить, что именно пугает лошадь - цвет или что-нибудь другое.
Когда в первый раз оседлали Нону (мы готовили лошадей к соревнованиям), я поставила в одном из загонов несколько препятствий: белые стойки и жерди. Нона бродила среди них, задевала хвостом, касалась носом. Но однажды я решила не расставлять препятствий, а просто положила их на землю. Как, только Нона вышла на поле, она уставилась на препятствия, словно увидела привидение. Прошло много времени, пока я смогла уговорить ее подойти ближе и обнюхать их. Но и после того она подозрительно относилась к лежащим стойкам. В этом примере цвет не играет роли. Жерди и стойки были те же самые. Испуг лошади можно объяснить только изменением расположения препятствий. Я никогда не видела лошадь, которая хорошо преодолевала бы красные стенки и отказывалась прыгать через зеленые или какого-либо другого цвета. То же относится и к различного цвета жердям, стойкам и прочим препятствиям. Но если долго тренировать лошадь, она спокойно будет преодолевать красные препятствия и в ужасе остановится перед бледно-желтыми или белыми. Эти примеры говорят о том, что неудачи молодой лошади могут зависеть вовсе не от боязни яркого цвета. Гораздо вероятнее, что лошадь нервирует вся обстановка соревнований. Толпы народа вокруг поля, рев громкоговорителя, присутствие других лошадей, цветы, которыми украшены препятствия, флаги, номера являются теми отрицательными раздражителями, которые, как принято считать, пугают лошадь своей яркой окраской. Но лошади подозрительнее всего относятся к движущимся предметам.

Именно движения, а не окраска предметов пугают лошадей в первую очередь. Трудно сказать, кто видит лучше: люди или лошади. Мы провели много наблюдений за поведением лошадей по ночам. Все наши усилия остаться незамеченными не помогали. Даже когда мы подползали к конюшне на четвереньках, нас встречала любопытная лошадиная морда. Скоро мы поняли, что для исследования поведения лошадей во время их отдыха нужно не меньше предосторожности, чем при охоте на диких животных. Только темная одежда и скрывающие Лица черные шарфы позволяли нам приблизиться на необходимую для наблюдений дистанцию, оставаясь незамеченными. Больше всего нас поразило то, что лошади боялись быть застигнутыми врасплох. Ученые допускают: если животное обладает зрением вообще, то оно должно различать форму и размеры тел подобно человеку. Мы, не задумываясь, отличаем круг от квадрата или треугольник от овала. Нам не требуется специального обучения, чтобы определить, что больше - куриное яйцо или футбольный мяч. Поэтому мы склонны полагать, что любое зрячее существо определяет эти различия.

Однако бывает, когда лошади ведут себя так, будто они видят несуществующие препятствия или не способны узнать своих друзей. Однажды я тащила пару херделей (заборы из хвороста для тренировки лошадей) через поле. Лошади видели меня ежедневно и регулярно обучались прыгать через эти самые херделя, которые я несла. Но на этот раз, увидев меня, они подняли головы и испуганно заржали. Их поза явно выражала тревогу. Затем лошади отбежали на несколько шагов, резко остановились и снова уставились на меня. Даже когда я, оставив херделя, подошла к лошадям, чтобы их успокоить, они встретили меня с величайшим подозрением и принялись обнюхивать и меня и херделя.
Иногда лошади не могут узнать собственного товарища, если тот острижен, по-другому оседлан или на него надета попона. Они могут даже напасть на него как на чужака.
У Юнуса была очень тонкая кожа, и зимой его выводили на прогулку в попоне. Как-то сентябрьским вечером я решила, что стало холодно и пришла пора надеть попону на Юнуса. Когда его в попоне выпустили к лошадям, Септем поднял голову и издал предостерегающее ржание. Заложив уши, он бросился на бедного Юнуса с оскаленными зубами. Юнус отбежал в сторону. Но Септем снова бросился в атаку. Прошло много времени, пока он не убедился в безвредности “привидения” и, обнюхав попону, обнаружил под ней старого друга.
Способность лошадей улавливать малейшие движения можно проиллюстрировать широко известным примером начала этого века. Немецкий дрессировщик фон Остин заявил, что лошадь умеет отвечать на “вопросы”: говорит время, знает четыре действия арифметики и многое другое.

Вопросы можно было задавать коню и устно и письменно. Умный Ганс отбивал ответы копытом, одной ногой десятки, другой единицы. Заявление фон Остина вызвало столько шума, что была создана комиссия из ученых. Секрет был раскрыт. Умный Ганс не мог произвести даже простейшего действия - сложения. Суть была в том, что лошадь обучилась реагировать на малейшие движения дрессировщика, а не решать поставленные вопросы.
В наш скоростной век лошадь не может соперничать с механическим транспортом, но все же есть одно обстоятельство, благодаря которому все машины уступают коню. Всаднику не требуется карта, чтобы найти дорогу домой. Где бы он ни находился, в пяти или пятнадцати милях от дома, стоит только бросить поводья на шею лошади - и можно быть уверенным, она привезет вас если не к дверям дома, то ко входу в конюшню.

Одной из величайших загадок природы является способность животных находить дорогу домой. Я решила изучить эту сторону поведения лошадей. Первые опыты мы поставили весной 1953 года с Юнусом и Питером. Погрузили их в крытую машину и отвезли за 20 миль от дома в незнакомые им места. Там оседлали лошадей и проскакали галопом около двух миль по дуге, чтобы сбить их с толку. Потом мы дали лошадям немного отдохнуть, бросили поводья и позволили им двигаться куда угодно. Лошади без колебаний направились в сторону дома. В следующий раз мы погрузили Юнуса и гнедого пони Билли Бактера в машину и завезли их в незнакомую местность в другом направлении. Потом мы проскакали полукругом по направлению к дому и дали возможность лошадям самим выбрать путь домой или к машине. Они направились к конюшне. Каким образом лошади определяли нужное направление, оставалось тайной. Зрение здесь явно не могло участвовать. А какое значение в ориентировке имели другие органы чувств, особенно обоняние и слух, мы выяснили в последующих опытах. Оказалось, что, если ветер дул в сторону конюшни, лошади ошибались в выборе направления. Если же мы находились с подветренной стороны, они без всяких колебаний направлялись к дому. Так как обоняние у лошадей развито хорошо, то вполне вероятно, что именно оно и является основным механизмом ориентировки на местности. Большинство авторов придают мало значения обонянию лошадей. Лошади не втягивают воздух косом, как собаки, и не спасаются бегством, как олени, если уловят пугающий запах. Однако молодая лошадь не пропустит ни одного нового предмета или животного без того, чтобы не обнюхать его. Лошади любых возрастов обязательно обнюхиваются при первой встрече.

Собака, посетив одно из присутственных мест, может определить, кто здесь был до нее, состояние здоровья своих друзей и, вероятно, еще множество других вещей. Интерес и понимание, отражаемые на морде собаки в это время, показывают, что она получает очень ценную информацию. В поведении лошадей нет ничего похожего. Однако это не означает, что лошади не пользуются чутьем для определения границ своих территорий. Чтобы заявить о своих правах, лошади оставляют метки на земле на возможно большей площади.
Когда лошадь исследует какой-нибудь предмет, она всегда настораживает уши. Сосредоточенная на выполнении команд всадника, лошадь держит уши развернутыми немного назад и в стороны, словно прислушиваясь к чему-то. Уши у лошади очень подвижны и выразительны.

Животные часто не выносят музыки, болезненно на нее реагируют. Собаки иногда воют, а у крыс могут быть даже эпилептические припадки, когда они слушают мелодичную, на наш взгляд, музыку. По-разному реагируют лошади на игру оркестра во время соревнований. Я вспоминаю, как трудно было заставить Кварту выйти на конкурное поле после парада, в котором принимал участие духовой оркестр, хотя она спокойно заходила на это поле в тот же день до парада, С другой стороны, некоторые лошади, особенно те, которых тренировали под музыку, выглядят очень довольными, слушая оркестр, и даже стараются соразмерить свои шаги с ритмом музыки. Коневодам хорошо известно, что в процессе тренировки лошади повышается чувствительность ее кожи. Впервые оседланная молодая лошадь не понимает, что означает натяжение повода и действие шенкелей, а впоследствии она реагирует на малейшие сигналы всадника. Выезженная лошадь различает тончайшие оттенки различных средств управления. К сожалению, чувствительность кожи может снижаться. Кроме меня, никто не ездил на Юнусе. Мы так хорошо понимали друг друга, что он выполнял любые команды, не требуя от меня ни малейших усилий. Однако мне пришлось использовать этого коня, чтобы обучать новичков. Несколько недель на его спине тряслись беспомощные и неумелые всадники. Когда же я вновь села на лошадь, то была поражена - она перестала понимать мои сигналы. Пришлось управлять Юнусом более грубо, так как он уже привык игнорировать хлопанье ногами, дерганье поводом и другие неумелые действия новичков. К счастью, чувствительность его кожи вскоре восстановилась. Потребовалась всего неделя, и потерянный контракт между нами был восстановлен.

Меня поразило, что Юнус, прекрасно выезженная лошадь, совершенно не воспринимал команды некоторых малоопытных всадников. Он не реагировал даже на сильные удары хлыстом, если их наносил тот, кого Юнус не был склонен воспринимать всерьез. В свое время я изучала чувствительность кожи лошади и пришла к выводу, что холка - именно та часть тела, воздействуя на которую легче всего управлять лошадью. Нужно было подтвердить это экспериментально. Для исследования я выбрала Нону. Нона, гнедая трехлетка, была добронравной, но несколько возбудимой лошадью. Смогу ли я научить ее двигаться вперед, останавливаться, поворачиваться, прыгать, управляя только прикосновением к шее и холке? Были придуманы очень простые сигналы: толчок двумя руками означал требование двигаться вперед, оттягивание гривы на себя - команду “стоп”, для поворота налево - надавливала на правую сторону шеи, а для поворота направо на левую. Все это я сочетала еще с голосовыми командами и воздействием недоуздка. Через короткое время Нона понимала уже все команды, но выполняла их в зависимости от настроения. Если мое требование совпадало с ее желанием, кобыла повиновалась быстро и с охотой. Если наши желания не совпадали, то у меня не было средств, чтобы настоять на своем. Исследование не было закончено, кобыла безнадежно заболела. Когда я оправилась от потери Ноны, то решила повторить эксперимент на абсолютно непохожей на нее лошади. Порция была большая, тяжелая, нервная кобыла темно-рыжей масти. Прежде чем она позволила прикоснуться к себе, прошло несколько недель, а до того момента, когда на нее положили седло, несколько месяцев. Как и Нона, Порция без малейшего труда усвоила значение прикосновений к шее. Уроки Ноны не прошли для меня даром, и первое, что я стала требовать от Порции, - это полного повиновения. Первые занятия проводились в маленьком загоне. Я ездила по кругу до тех пор, пока лошадь хорошо не усвоила команду “стоп” и не стала поворачивать в любую сторону в ответ на малейшие прикосновения. Когда позднее я выехала в поле, управлять лошадью я уже могла без всяких усилий. Спустя восемь месяцев Порция стала известной конкурной лошадью, заняв 12 призовых мест в 16 соревнованиях.

Отрывок из книги Вильямс М. Психология лошади. Перевод Т.Чеpныш